Почему коммунисты ликвидировали Терское казачество как класс

«Ликвидирование казачества как класса» коммунисты начали в первую очередь, еще во время Гражданской войны (что, кстати, «помогло» казакам определиться в выборе своей «стороны баррикады»). Наиболее единым в смысле выбора оказалось Терское казачье войско.

Борьба терского казачества с большевизмом началась в январе 1918 года, когда терцы на областном съезде трудящихся Терека дали первый отпор группе большевистских делегатов. Незадолго до этого убийство в декабре 1917 года на ст. Прохладной возвращавшегося из Минеральных Вод во Владикавказ терского атамана полковника Михаила Александровича Караулова произвело на казачество крайне неприятное впечатление. Последовавшее затем решение съезда трудовых народов Терека о социализации земли вызвало еще большее недовольство.

Если среди донцов нашлись сторонники большевизма, а среди кубанцев — самостийники и сторонники присоединения к Украине, то за терцев все было решено изначально, с того момента, как Г.К. Орджоникидзе определил, что главной опорой революции на Кавказе являются чеченцы и ингуши. Науськивать же необходимости не было. За несколько дней 1918 года было истреблено около 12 тысяч казаков, женщин, детей и стариков, а 70 тысяч были изгнаны из своих домов. Ряд станиц превратились в аулы.

Выдающийся большевистский лидер Лейба Кронштейн (Троцкий) писал о казаках: «Это своего рода зоологическая среда, и не более того. Стомиллионный русский пролетариат даже с точки зрения нравственности не имеет здесь права на какое–то великодушие. Очистительное пламя должно пройти по всему Дону и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции. Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море». Остается пожалеть, что традиционным казачьим оружием была шашка, а не ледоруб, который таки и упокоил автора этих строк в далекой Мексике.

…В союзе с чеченцами ингуши приступили к вытеснению казачьих станиц Суйженской линии, для чего еще в ноябре 1918 г. в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую (см. «Вопросы истории», 1993, № 7–8, с. 133).

Тогда же в Терской области сложился антиказачий блок «диких» — чеченцев и ингушей — с большевиками. По заявлению члена Кавказского краевого комитета РКП(б) С. Кавтарадзе: «Здесь национальная борьба почти совпадает с классовой. И правильна политика советской власти, если она опирается, а если и не опирается, то должна опираться на ингушей и чеченцев». («Народная власть». Владикавказ, 1918, с. 97.)

Казаков же сии ревнители марксистского классового подхода именовали не иначе как «народ–помещик» (словечко, пущенное в оборот чеченским шовинистом Асланбеком Шериповым и очень полюбившееся кавказским коммунистическим заправилам типа Амаяка Назаретяна).

«Вождем» местных большевиков был Самуил Буачидзе — «грузинский еврей, начавший свою революционную деятельность еще в 1905 г. с ограбления Квирильского казначейства… Насаждая и поддерживая материально горские национальные Советы, большевики начали тщательно вытравлять остатки казачьего самоуправления… Совдепами снаряжались целые экспедиции для поголовного разрушения станиц. За разоружением следовало полное истощение реквизициями и грабежом, насилиями и убийствами («Вопросы истории», 1993, № 10, с.124).

Особой симпатией у большевиков пользовались ингуши, которых они величали «авангардом горских народов». И это время ингуши — наименее численный и наиболее спаянный и сильный военной организацией народ оказался, по существу, вершителем судеб Северного Кавказа. Моральный его облик определен был давно уже учебниками географии: «Главный род занятий — скотоводство и грабеж…». Последним занимались особенно искусно. Политические стремления исходили из той же тенденции.

Ингуши стали ландскнехтами советской власти, ее опорой, не допуская, однако же, появления ее в своем крае. Одновременно они старались «завязать сношения с Тур цией и искали турецкой помощи… Они грабили всех соседей… Их ненавидели все, а они занимались своим «ремеслом» дружно, широко, организованно, с большим размахом, став наиболее богатым племенем на всем Кавказе».

В мае 1918 года Совнарком так называемой Терской советской республики принял решение о выселении казаков из станиц Сунженской линии и передаче их земли ингушам. А в августе большевики организовали нашествие ингушских банд на станицы Аки–Юртовскую, Сунженскую, Тарскую и Тарские хутора — казаки из них были «выселены поголовно (до 10 тыс.) и с остатками своего добра безоружные потянулись на север, без каких–либо определенных перспектив, гибли и мерзли по дороге, подвергаясь вновь нападению и ограблению со стороны горцев».

При выселении у казаков было отобрано имущества на сумму 120 миллионов золотых рублей. Главными вдохновителями и инициаторами этого подлого преступления являлись ярый русофоб Григорий Константинович Орджоникидзе и нарком внутренних дел владикавказского большевистского режима Яков Исаакович Фигатнер.

После передачи части казачьих территорий ингушам Терский совнарком (его возглавлял Ф.Х. Булле) по предложению Орджоникидзе обратился с подстрекательским воззванием и к осетинам: «Целый ряд казачьих станиц вклинивается и Осетию. И если казаки не согласны добровольно и по постановлению Пятигорского съезда уступить вам принадлежащие по праву революции земли, то с оружием в руках, подобно братьям ингушам, предложите станицам, осевшим на вашей родной земле, разоружиться и выселиться».

Однако осуществить эти планы северокавказским большевикам удалось только после окончания Гражданской войны в 1920 году. Огонь антисоветских восстаний вскоре охватил весь Терек. 15 июня, в один день, восстали 22 станицы и села вблизи Георгиевска. Георгиевск был окружен повстанцами–казаками. В ст. Марьинской во главе восстания был офицер Лаврентьев. После прихода 18 июля отряда полковника Агоева станица в течение 3 месяцев была в руках повстанцев.

На Тереке начинаются напряженные боевые действия. Отряды Бичерахова и полковника Агоева к июлю занимают фронт Прохладная–Аполлонская. В ст. Александрийской вспыхивает шатание, и здесь образуется фронт прилегающих станиц. Со стороны Кисловодска действуют отряды полковника А.Г. Шкуро. Силы отрядовА.Г. Шкуро и Г. Бичерахова составляли 5 тысяч штыков и сабель при орудиях и пулеметах. Кисловодск несколько раз переходит из рук в руки.

В районе ст. Прохладной действия принимают особенно широкий размах. В первых числах июля ст. Прохладную занял после горячего боя отряд Г. Бичерахова. Красный бронепоезд «Интернационал» горит, взорвав снаряды в своих погребах; красные в панике бегут к Георгиевску.

Одновременно 4–5 августа казачье–осетинские офицерские отряды полковников Беликова и Соколова занимают пригороды Владикавказа и после упорных уличных боев захватывают город. Многие улицы Владикавказа сильно пострадали в результате августовских событий. В некоторых зданиях разыгрались рукопашные схватки.

В ст. Солдатской в это время под руководством полковника Серебрякова были сформированы отряды, двинувшиеся на Кабарду. Казачьи отряды генерала Мистулова, полковника Агоева и других ведут успешное наступление на Тереке. Восстание разрастается и охватывает все новые и новые районы. Отряды полковника Серебрякова надвигаются на Нальчик, ведя бои под Чегемом и ст. Котляревской. После упорного боя у ст. Тамбиево повстанцы занимают Нальчик, а вслед за ним Большую и Малую Кабарду.

Однако приход на Терек 11–й Красной Армии меняет положение. Повстанцы терпят неудачу, Моздокское правительство покидает Терек и переезжает в Дагестан, где в то время находятся отряды генерала Бихчерахова.

Первая волна повстанческого движения на Тереке ненадолго замирает. Но в феврале 1919 года столицу Терской области Владикавказ занимают отряды генерала Шкуро, в то время как остатки разбитой 11–й армии стремительно откатываются к Астрахани.

В марте–апреле 1919 г. войска Колчака, численностью 112 тыс., ведут наступление на широком фронте от Уральска и Оренбурга до Глазова и подходят к Волге. В красном тылу вспыхивают крестьянские восстания в Симбирской, Самарской, Казанской и Вятской губерниях.

Донской конный корпус генерала Мамонтова (7000 всадников, 2000 пехоты, 12 орудий и 3 броневика) внезапным ударом прорвал фронт красных войск на стыке 8–й и 9–й армий. Пользуясь замешательством красных и отсутствием у них значительных и хорошо подготовленных конных подразделений, в течение 40 дней корпус шел по тылам противника. В ходе своего продвижения захватил города: Тамбов, Воронеж, Елец и др. Ввиду отсутствия поддержки со стороны фронта Добровольческой армией и под давлением превосходящих сил красных IV Донской корпус вынужден был прорываться обратно.

После окончания Гражданской войны на Тереке снова объявился Орджоникидзе. В директивном разговоре по прямому проводу с председателем Терского областного ревкома В. Квиркелия он прямо указал: Политбюро ЦК одобрило постановление Кавбюро о наделении горцев землей, не останавливаясь перед выселением станиц…».

Первыми весной 1920 года опять были насильно вывезены три многострадальные казачьи станицы: Аки–Юртовская, Тарская и Сунженская. Их земли оккупировали ингуши. Сопротивление казаков жестоко подавлялось. Как заявил Орджоникидзе: «Если поднимется против советской власти хотя бы один казак в одной станице, вся станица будет в ответе… вплоть до расстрела, до уничтожения». И это были не просто слова: «…Член РВС Кавфронта тов. Орджоникидзе приказал: первое — станицу Калиновскую сжечь; второе — станицы Ермоловскую, Закан–Юртовскую, Самашкинскую, Михайловскую — отдать… всегда бывшим преданными советской власти нагорным чеченцам: для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север для тяжких принудительных работ; стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в хутора и станицы на Север… Командвойск Надтеречной линии продкому Скудре назначить комиссию под председательством комштаба группы войск тов. Гегечкори в составе двух членов, по своему усмотрению, которой… все население выселить…».

Непосредственно руководство этой карательной операцией осуществлял комиссар еврей Кимен (кстати, совпадение ли, такую же фамилию носил и один из главных организаторов, массовых расстрелов в 1938 году в белорусских Куропатах).

Как сообщал командующий трудовой армией Иосиф Косиор: «Выселению подлежало 9000 семей, значительная часть казаков была направлена на принудительные работы в шахты Донецкого бассейна» («Отечественная истории 1992, № 4, с. 37–38).

Геноцид казачества санкционировал лично Ленин, собственноручно написавший проект соответствующего постановления Политбюро ЦК РКП (б) от 14 октября 1920 года (см.: Ленин В.И. ПСС, т. 41, с. 342). И Орджоникидзе с удовлетворением объявил: «Мы определенно решили выселить 18 станиц с 60–тысячным населением по ту сторону Терека, в результате станицы Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская, Романовская, Ермолинская и другие были освобождены от казаков и переданы горцам ингушам и чеченцам» (Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи, т. 1. М., 1956, с. 76, 131, 193).

Как происходило это «освобождение от казаков», видно из свидетельства современницы: «Нашу станицу разделили на три категории: «белые» — мужской пол был расстрелян, а женщины и дети рассеяны, где и как могли спасались. Вторая категория — «красные» были выселены, но не тронуты. И третья «коммунисты». Включенным в первую категорию никому ничего не давали, «красным» давали на семью одну подводу, на которую можно было брать все, что желали, «коммунисты» имели право забрать все движимое имущество. Дворы всей станицы поступили чеченцам и ингушам, которые и задрались за наше добро между собою» («Дон», 1990, № 7, с. 68).

Даже Сталин был вынужден признать, что антиказацкую политику большевиков «горцы поняли так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин» (Сталин И.В. Соч., т. 4, с. 400). Впрочем, Сталин также несет персональную ответственность за репрессии против казачества, что видно из следующей секретной телеграммы: «РВС Терской группы. Копия РВС Комфронта. Грозный, 30.10.20. «Предписывается Вам произвести в срочном порядке переселение казаков Асиновской станицы за Терек». Член РВС Республики Сталин. Член РВС Кавфронта Орджоникидзе».

На территорию, принадлежавшую ранее казакам, переселилось 20 тысяч чеченцев, которые получили в свое распоряжение 98 тысяч десятин земли. Однако, охотно пользуясь плодами большевистской политики, сами горцы к большевизму относились крайне отрицательно. Это особенно откровенно проявилось во время Второй мировой войны, и пришлось коммунистическим властям применять против облагодетельствованных ими горцев репрессивные методы, многократно апробированные прежде на русских казаках…

Но все это произошло гораздо позже, а в начале 20–х годов коммунистические интернационалисты продолжали усиленно проводить на Тереке политику расказачивания. Неоднократные обращения депортированных казаков с просьбой вернуться в районы прежнего проживания оставались без ответа. А в мае 1921 года СНК вновь образованной Горской АССР издал специальное распоряжение: «Объявить оставшимся казакам Сунженской линии, что, если они будут способствовать возвращению выселенных в Ставропольскую губернию казаков, в отношении их будут приняты репрессивные меры». Кроме того, выселение казачества с Терека продолжалось под влиянием постоянных бандитских набегов горцев: «…со стороны Чечни и Ингушетии… отмечены частые нападения на их станицы… и массовые угоны скота. На этой почве две станицы Терской губернии, потеряв весь скот, выселились» («Отечественная история», 1992, №4, с. 39).

С развалом СССР для терцев, чудом оставшихся в родовых гнездах, вернулись 20–е годы. По данным штаба Терского казачьего войска, территории Чечни и Ингушетии с 1991 по 1994 год покинули 54 тысячи казаков и казачек (всего, по данным ФМС, эту территорию покинули более 300 тысяч представителей русскоязычного населения), более 12 тысяч казаков и казачек было убито и пропало без вести (общее число жертв сепаратистов, по данным МВД РФ, 30 тысяч человек). Этот новый виток геноцида можно проиллюстрировать на примере станицы Ассиновской, где было убито 49 человек, все жительницы станицы (казачки, русские, украинки, армянки) в возрасте от 12 до 80 лет изнасилованы, осквернена и сожжена православная церковь, один священник убит, другой похищен. Сегодня в станице осталось лишь несколько стариков нечеченцев, Все дома и имущество или брошены жителями, или отняты чеченцами. Жители станицы неоднократно обращались с письмами в различные органы власти России. Безрезультатно. В Ассиновскую приезжал «правозащитник» С.А. Ковалев. Для того чтобы уговорить жителей подписать письмо… в поддержку Дудаева. Сегодня Грозный и вся Сунженская долина «свободны от казаков», как сказали бы немцы.

Казачье население сегодня еще есть в Надтеречном, Наурском и Шелковском районах. Но совершенно очевидно, что если ситуация не изменится, то и эти районы постигнет судьба Ассиновской. Более того, те же процессы начинают проявляться и в Кабардино–Балкарии, и в Дагестане. Из всех Северо–Кавказских республик лишь в Северной Осетии терское казачество функционирует не только как признанная структура, но и как одна из опор республиканской власти. Но это скорее исключение. Даже в приграничные районы Ставрополья сегодня происходит энергичное проникновение чеченцев, осуществляется тот же «тихий» геноцид, выдавливание русского населения.

В Ставрополье казаков сажают даже за автоматный патрон. Уголовные дела за незаконное хранение оружия возбуждаются одно за другим. Обстановка в сохранившихся еще терских станицах накалена до предела. Не думаю, что терцы готовы и дальше мириться с происходящим. Они помнят все: и 18–й год, и 21–й, и Ассиновскую, и Буденновск, и Кизляр, и головы казачьих старшин на шестах в Червленой.

 

< Предыдущая		Следующая >