Основатель «Доминоз пицца» - мультимиллионер в 33 года

Жизни многих успешных предпринимателей в США часто сравниваются с историями о подъеме из нищеты к богатству, описанными американским романистом девятнадцатого века Хорэйшио Элджером.

Трогательные повествования Элджера обещали, что любой американский мальчик — через терпение, напряженный труд, мужество и настойчивость — может возвыситься от самого скромного происхождения и подняться по лестнице успеха к достижению великого богатства. Мальчики в его историях обычно имели самый низкий социальный ранг — подкидыши, чистильщики обуви, разносчики газет или мальчики на побегушках — и книги всегда отражали их непритязательные ранние стадии жизни в названиях типа «Драный Дик» или «Оборванец Том».

Жизнь Тома Монагана — идеальная история в стиле Элджера: воспитанник приюта в 4 года, мультимиллионер в 33. Но, глядя на чью-то удивительно хорошо прожитую жизнь, читатель может обратить внимание и на другие литературные истории типа «Оливера Твиста», где молодой Оливер постоянно просит «еще». Или на ум приходит иная, более современная работа — кинофильм «Выпускник». В нем юному Бенджамину, недавно окончившему колледж, одним словом предлагается ключ к деловому успеху: «пластмассы». Том Монаган, чтобы приобрести «прикосновение Мидаса», похоже, также последовал идее, выраженной в одном слове. И это слово — пицца. Название пиццы, которую прославил Том Монаган, — «Доминоз».

Ключи к его успеху В своей автобиографии «Тигр пиццы», Монаган писал о важности иметь детские мечты: «У меня множество мечтаний, и я не думаю, что когда-либо достигну их всех. Я надеюсь, что этого не произойдет. Мне не нравится думать о дне, когда я мог бы прекратить иметь новые мечты». Мечта, в конечном счете, превратила небольшой местный бизнес с тремя пиццериями в гигантское предприятие с более чем 5.000 точек во многих странах мира.

Трамплином для успеха Монагана послужил идеализм. Но это был идеализм, смешанный с властью одного человека, принимающего решения. На начальной стадии, когда бизнес был маленьким, его непосредственное участие в принятии решений стало необходимым фактором успеха фирмы. Позже критики, особенно руководящие работники, которые, казалось, приходили и уходили, как через вращающуюся дверь, стали говорить, что ему не хватает умения делегировать полномочия, это обходится сети в миллионы долларов, поскольку позволяет конкурентам заметно вгрызаться в контролируемую «Доминоз» — и какое-то время, почти монополизированную, — долю рынка сегмента доставки многомиллиардодолларовой индустрии пиццы.

В его восприятии успех это соединение идеализма, мечтаний и самоопределения.

Для меня реальное содержание жизни и работы в постоянной битве, чтобы превзойти других. Я полон решимости выиграть, обойти конкурентов. Но, по моему мнению, победа в бизнесе ничто, если вы добиваетесь ее, не играя строго по правилам. Именно идеалы спасали мою компанию. Они не давали умереть надежде. В конечном счете, они оказались топливом, обеспечившим рост нашей корпорации.

Ум Монагана в начале его карьеры, когда он имел только три пиццерии, сосредоточился на сокращении времени приготовления и доставки высококачественной свежеиспеченной пиццы. Эти первые три пиццерии позже сыграют символическую роль в создании логотипа компании.

С этого скромного начала с тремя заведениями Монаган начнет быстрый подъем к богатству, превышающему его или чье-либо еще воображение. Он реализует каждую мечту и фантазию детства и будет тратить деньги с экстравагантной расточительностью индийского раджи. По ходу дела его карьера будет иногда напоминать древнегреческий миф о Сизифе, человеке, обреченном вечно поднимать огромный камень на вершину горы лишь затем, чтобы камень каждый раз низвергал его к подножию. И все же после каждой из многих неудач Монаган будет вставать, отряхиваться и продолжать карабкаться на вершину горы.

Для некоторых основателей предприятий потеря контроля над своей компанией неизлечимая травма, но Монаган почти четыре раза терял «Доминоз». «По пути к успеху, — говорит он, — у меня было восемь или девять неудач, две или три из них серьезные, причем самой серьезной оказалась последняя. По сравнению с этой последней остальные просто дорожные ухабы. Но я никогда не терял надежды, что все сложится в мою пользу. Никогда». Он остается вечным оптимистом и человеком с огромной верой.

Один из ключей к успеху Монагана — он любит работать. У него никогда не вызывало возражений работать по 100 часов в неделю, или уже через много лет после достижения успеха, закатать рукава и месить тесто, если было необходимо: «Я думаю, люди проявляют себя лучше всего, когда объединяют любовь и работу. Жизнь слишком драгоценна, чтобы тратить ее на работу, которую вы не любите». Его готовность включаться в работу, когда этого требует момент, передался и другим. «В «Доминоз» нет ни одного руководителя, который будет стоять и смотреть, если смена зашивается с работой, — говорит он. — Пятно от соуса для пиццы, замеченное на вашем костюме во время инспекции, — не признак плохого ухода; это знак почета».

В конечном счете, его стремительный подъем к вершине храма пиццы быстрого питания сделает его миллиардером. «Форбс» считает его одним из самых богатых людей в стране. И после 40 лет беспрецедентного делового успеха, имея огромное богатство, он начнет составлять планы отдать почти все свои миллионы достойным и недавно образованным католическим благотворительным организациям и учреждениям.

Ценности детства мальчика-сироты Когда Монагану было 4 года, его отец в канун рождества умер. Его мать Анна попыталась сохранить семью, но не смогла содержать двух своих сыновей. Она сдала детей в католический приют Св. Джозефа для мальчиков в Джексоне, шт. Мичиган, где Том и его младший брат Джим должны были воспитываться священниками и монахинями. Монаган вспоминает грустную историю смерти отца: «Моя жизнь была бы абсолютно иной, если отец остался бы жив. Я помню, как подходил к гробу и пытался дотянуться и потрясти его».

Монаган начал воображать свою жизнь после приюта, часто мечтая наяву при натирке дубовых полов в Св. Джозефе. Он необычайно гордился своей работой, как правило, натирая полы вощеной бумагой, в которую заворачивали хлеб, а затем отполировывая их одеялом. Приют делал упор — в католическом духе — на этической ценности напряженной работы, модели поведения, воспринятой Монаганом на всю жизнь.

В приюте он обнаружил любовь к предметам ручной работы, особенно к декоративной резьбе викторианской лестницы. Он надеялся превратить эту свою любовь в карьеру архитектора. В приюте, где игры нередко прерывались ежедневными хозяйственными работами, он не мог часто играть в бейсбол, но все же всегда фантазировал, что однажды станет членом команды своих возлюбленных «Детройтских тигров». Он вел альбом с вырезками об автомобилях, которые представляли еще одну его ребяческую страсть. С раннего возраста мечты Монаган носили машинный оттенок.

Ложные шаги по карьерной лестнице Попытка стать священником оказалась в числе карьерных мечтаний его молодости и завершилась для Монагана в семинарии дракой подушками. Он завербовался в морскую пехоту, и в 1959 году вышел в отставку, имея 2.000 долл. накоплений. Нефтяник-махинатор уговорил его вложить деньги в «верное дело», и сбережения исчезли. Не имея ни гроша и без крыши над головой, Монаган направился обратно в Мичиган, где стал работать в газетном ларьке, чтобы накопить деньги на учебу в Государственном колледже Ферриса в Биг Рэпидс, шт. Мичиган.

Вскоре после этого он поступил в Университет Мичигана, но заболел и его отчислили. Некоторое время он работал, затем снова поступил в университет, но был вынужден отказаться от курса, потому что тот оказался слишком трудным. Вместо этого он стал посещать вечерние курсы средней школы в Энн-Арборе и по-прежнему мечтал стать архитектором.

Затем его младший брат Джим предложил купить пиццерию у эннарборовского ресторатора по имени Доминик Диварти. Точка располагалась в Ипсиланти, на территории университетского городка Университета Восточного Мичигана, и продавалась за 500 долл., плюс принятие долговых обязательств на несколько тысяч долларов. Братья решили попробовать силы в содержании пиццерии, хотя ни один из них никогда не работал в индустрии питания. Они решили оставить название «Доминике», потому что имя «Пицца Братьев Монаганов» казалось ни итальянским, ни уместным. Они получили заведение в декабре 1960 года.

Однако восемь месяцев спустя 23-летний Том Монаган стал свидетелем отъезда брата Джима в «жуке-фольксвагене», который они покупали вместе. Джим передал Тому свои акции на 50 процентов пиццерии в обмен на права полной собственности на автомобиль. Именно Джим смог занять на покупку «фольксвагена» 1959 года 900 долл. в кассе взаимопомощи почтового отделения, куда поступил на работу, — у Тома не было ни денег, ни кредита. Дело в том, что Джим потерял надежду добиться хоть какого-нибудь финансового успеха с помощью маленькой пиццерии. Джим предпочел стабильную работу — и стабильную зарплату — в почтовом отделении.

«Удастся добиться этого или нет, зависит только от меня» Уход Джима стал для Тома первым из череды препятствий в бизнесе, которыми была заполнена вся его жизнь и которые временно приостанавливали — но так и не смогли сдержать — его внутренний дух и желание преуспеть. Он привык, что его путь усеян малыми и большими камнями преткновения, сдерживающими движение. Он написал об уходе брата: «Это было препятствие, но я преодолел его одним прыжком и сохранял оптимизм. Я подумал обо всех моих мечтах, о богатстве и успехе и сказал себе: «Удастся добиться этого или нет, зависит только от меня».

Даже когда со временем бизнес Монагана разрастался и его новые поражения увеличивались в размерах, даже когда контроль над его компанией перешел к банку и сам он оставался в ней как служащий на ничтожной зарплате в 200 долл. в неделю, он не впадал в отчаяние. Не роптал он и против Бога, как это делал Иов в Библии. Фактически вера Монагана — его твердая как скала католическая вера — стала одним из многих источников его силы и, уже через много лет, позволила, по его собственному признанию, обрести духовное спасение.

По правде говоря, Монаган не мог упрекать брата за его решение. Пиццерия оказалась удовлетворительным, ближе к посредственному, сезонным бизнесом, когда студенты посещали занятия, — с сентября по июнь. Но в летние месяцы доход ресторана падал на целых 75 процентов, подтверждая известную фразу о розничной торговле: «Нет народа — нет дохода».

После ухода брата, своего его единственного сотрудника, Том должен был сам выполнять все многочисленные трудоемкие операции. Приготовление пиццы требовало многих часов подготовки. Тесто ручного замеса, свежая начинка и оригинальные соусы должны быть готовыми и ожидать прибытия клиентов. Нередко Том работал по 18 часов в день, начиная в 10 утра и заканчивая в 4 ночи уборкой кухни и мойкой полов. Но в то лето его больше всего беспокоила мысль, что он будет слишком занят с пиццерией, чтобы продолжать учиться в колледже и добиться цели своей жизни — стать архитектором, подобно идолу его детства Фрэнку Ллойду Райту.

Расширение и улучшение молодого бизнеса Поскольку нужда часто бывает матерью изобретения, Том искал и нашел нового партнера: говорливого местного повара с опытом работы в пиццерии, знавшего рецепт особого томатного соуса, а также выступившего пионером в этой отрасли, предложив бесплатную доставку на дом — идею, до которой в то время никто еще не додумался. Этот человек хотел разделить акции пополам и предложил в качестве взноса 500 долл. Монаган согласился, оставив бизнес на свое имя, потому что его новый партнер в прежние времена обанкротился.

Он отставил диплом архитектора на заднюю горелку. Пицца требовала своего. После запуска нового метода доставки Монаган стал придумывать другие идеи, как улучшить всю систему производства пиццы, чтобы обеспечить доставку пиццы в неповрежденном виде. Начал он с того, что ввел два новшества: квадратную коробку различных размеров из гофрокартона (прочную и легко складируемую) и «горячий ящик» — термоизолированный контейнер для пиццы, сохраняющий ее тепло за время доставки. Ему также приписывают разработку конвейерной печи, подносов для пиццы и вертикального резака — все эти приспособления упрощали трудоемкий и длительный процесс приготовления свежего пирога.

Монаган открыл при колледже в Ипсиланти еще две пиццерии под названием «Пицца Кинг», а его новый партнер держал еще два ресторана под другими названиями. Монаган упорно трудился по 100 часов в неделю, чтобы успевать удовлетворять нужды всех трех пиццерий. Каждый раз, когда ему удавалось выкроить минутку свободного времени, он думал, как сделать производство эффективнее, не ухудшая при этом качество пиццы. В первую очередь, он искал способы сокращения времени производства и доставки свежеиспеченного пирога.

У Монагана теперь было время поразмышлять над природой самого бизнеса. Он понял, что университетские городки оптимально выгодные местоположения для его пиццерий, особенно если пицца продается с доставкой. Студенты, в большинстве своем не имевшие автомобилей, могли прямо из общежития заказывать пиццу для себя и друзей. Для студентов колледжа пицца была недорогим блюдом, разнообразием по сравнению с невыразительной и предсказуемой институтской пищей и идеальной острой закуской под пиво.

Монаган не учел склонного к злым шуткам студенческого менталитета. Студенты сговаривались, чтобы заказать доставку в одно и то же время вечера, зная, что пиццерия не может сделать так много пирогов в короткий промежуток времени. Более того, когда Монаган шел вручить один пирог, озорники крали из его машины другие пиццы. Чтобы отпугнуть воров, он поджидал их в автомобиле с бейсбольной битой.

Одним из удачных последствий доставки пиццы в студенческие общежития стало его знакомство со своей будущей женой Марджи, тогда студенткой Университета Центрального Мичигана в Маунт-Плезант. Как ни странно, он никогда не встретил бы ее, если бы не его план расширения пиццерий в университетских городках. Как он ее покорил? На их втором свидании, в день Валентина, он подарил ей пиццу в форме сердца.

Предотвращение банкротства и новое начало К сожалению, в то время как Монаган занимался укреплением своего бизнеса из трех пиццерий, его неконтролируемый партнер снимал сливки с двух других ресторанов. Повар пустился во все тяжкие, покупая автомобили, недвижимость и делая дорогостоящие улучшения в своем доме. Хотя друзья указывали, что этот партнер явно мухлевал со счетами, Монаган, наивный и доверчивый, не обращал на их предупреждения никакого внимания. Вот его слова:

«Я верил, что мне ничего не грозит, если сам буду играть честно. Я был наивен и доверял ему. Он был старше и умел так хорошо уговаривать; я, вероятно, был несколько напуган его возрастом и опытом».

В 1964 году Монаган, наконец, разорвал товарищество, забрав себе пиццерии и оставив повару рестораны. Годом позже повар объявил о своем банкротстве, но именно Монагану пришлось за все расплачиваться: все заведения были все еще записаны на его имя. Ему предъявили счет на 75.000 долл. недоплаченных налогов, которые он должен был или выплатить, или потерять свое хорошее имя. Он говорит: «Я так напряженно работал, чтобы построить этот бизнес, заставить его расти. Я не мог представить себе, что потеряю его». Юристу, подсказавшему, что самым легким выходом для него было бы банкротство, Монаган решительно сказал: «Я ненавижу слово банкротство. Так что забудьте о нем. Я хочу выбраться из этой проблемы. Я знаю, что могу это сделать».

Монаган поклялся расплатиться со всеми кредиторами и заодно решил избавиться от негативной ассоциации, связанной с несчастливым названием «Доминике». Сначала он подумывал о «Пиноккио». Оно имело итальянский аромат и легко запоминалось. Но «Пиноккио» было отклонено. Он пригласил своих работников придумывать новые названия; наконец, один менеджер предложил «Доминоз». Монаган подумал, что это идеальный вариант, потому что не будет путать существующую клиентуру совершенно новым названием. Он правильно рассудил, что после изменения все равно сохранится начало названия («D-O-M-I-N»), а значит, сохранится на прежнем месте в телефонной книге.

Воодушевленный этим новым началом, возрождением бизнеса и вторым случаем расставания с менее производительным партнером, Монаган засучил рукава, снизил затраты и завершил 1965 год с прибылью в 50.000 долл. Он также впервые пообщался с рекламным агентством: оно порекомендовало эпинимическую эмблему «Доминоз» с тремя точками, по одной точке на каждый ресторан. Идея состояла в том, что по мере открытия Монаганом новых ресторанов дополнительные точки будут отражать рост. Никто тогда не предполагал, что, если бы компания следовала этой гениальной идее, сегодня ее логотип содержал бы тысячи точек домино.

Монаган также понял, что дополнительные расходы на лучшие ингредиенты и напряженный труд его работников пропадают зря, если пицца доставляется чуть теплой или холодной. Чтобы установить для своих ресторанов некую цель, он предложил доставлять клиенту каждый заказ за менее чем за 30 минут. Сначала эта 30-минутная идея была лишь формальной временной целью; позднее она станет отличительной чертой франшизы «Доминоз» и превратит местную сеть пиццерий в признанную американскую торговую марку.

Два из трех аспектов будущего доминирования пиццы «Доминоз» были уже на месте: знакомый и легко узнаваемый логотип, и название домино, и обещание доставить горячую пиццу в течении 30 минут. Одной отсутствующей переменной, необходимой, чтобы получать большую прибыль, были дополнительные рестораны. Это станет следующей фазой развития бизнеса. Но сначала Монаган испытает еще одну катастрофу и снова скатится с горы.

В 1967 году пожар уничтожил головное предприятие. Убыток в размере 150.000 долл. лишь частично покрыла смешная сумма в 13.000 долл., выплаченная по страховке. Финансовый удар оказался только частью бедствия; Том и Мардж жили в доме, примыкавшем к пиццерии. Монаган приказал, чтобы оставшиеся рестораны организовали работу по принципу производства единственного ингредиента, то есть один ресторан делал тесто, другой готовил сыр, а третий занимался соусами. Это позволило всем заведениям функционировать, не получая поставок от головного предприятия.

Расширение через франшизинг вызывает огромные проблемы с движением наличности К 1968 году Монаган верил, что нашел волшебный секрет к успеху пиццы и настроился расширяться так быстро, как возможно.

Он чувствовал, что франшизинг, которым в середине 60-х годов увлекались все подряд, и газеты были полны франшизинговых предложений, — модель бизнеса, подходящая для распространения концепции «Доминоз». Он пытался скопировать франшизинговую систему с «Кентакки фрайд чикен» и «Макдоналдс». В те дни энергичного распространения сетей быстрого питания, открывавших свои точки буквально на каждом углу, казалось, что все, что нужно компании сделать, это открыть заведение и ждать, когда повалит публика. Однако с «Доминоз» дело было не так.

Монаган также грелся в лучах славы, приобретя репутацию «чудо-мальчика» делового сообщества Ипсиланти. Все в городе слышали о расширении «Доминоз», и Монаган стал примером трудолюбивого местного мальчика, добившегося успеха. Он наслаждался этой новой лестью.

За первые 10 месяцев 1969 года «Доминоз» открыла 32 новых заведения, подняв общее количество до 40 пиццерий. Все новые точки решительно не справлялись с работой. Более прочно стоящие на ногах рестораны, принадлежащие «Доминоз», должны были расставаться с прибылью, чтобы удержать новичков на плаву. Часть проблемы состояла в том, что вне Центрального Мичигана «Доминоз» оставалась неизвестной сетью. Где-нибудь в Огайо или Индиане ее воспринимали лишь как новую семейную пиццерию, а не как часть известной сети.

Проблемы с движением наличности нарастали из-за слишком быстрого расширения. Монаган не мог выплачивать страховые премии, и компания задерживала уплату налога с продаж. Вся правда открылась, когда компании стали возвращать ее чеки. Проблемы обострились и в результате технической ошибки — неправильно поставленной десятичной точки, что привело к недоплате налога на 4.000 долл. вместо 40.000 долл. Монаган, оптимист, писал: «Я думал, что решение наших проблем с налоговым управлением позволит нам вздохнуть с облегчением. Но у нас было так много ресторанов, терявших деньги, что это было все равно, что попасть в зыбучие пески».

Когда Монаган, наконец, оценил финансовые потери, он с удивлением обнаружил, что долг компании достиг 1,5 миллиона долл. Банк-кредитор не заинтересовался поллианнистскими надеждами основателя и главного акционера компании. Следующая фраза из автобиографии обобщает положение Монагана:

«Я потерял контроль над «Доминоз» 1 мая 1970 года». Банк и кредиторы разрешили Монагану оставаться смотрителем 12 ресторанов. В течение одного года, по его словам, «чудо-мальчик Ипсиланти превратился в деревенского дурачка».

Тогда Монаган еще не знал, как было еще очень далеко до появления какого-то луча реального света в конце туннеля его отчаяния. Каким бы унизительным ни был конец его мечты о целом мире франшиз «Доминоз», впереди его ждали более серьезные препятствия. Должна была подвергнуться жестокому испытанию его вера в самого себя и во франшизу пиццы.

Ликвидация полуторамиллионного долга Первым шагом для Монагана должно было стать согласие на одобренный банком план, в соответствии с которым сторонний человек в течение двух лет принимал на себя права собственности, а его акции передавались в доверительный фонд. Эта договоренность предотвратила банкротство и умерила некоторые из требований толпы разъяренных кредиторов, многие из которых были поставщиками «Доминоз». Каждый, кто имел дело с «Доминоз», проклинал ее имя и выступал против ее основателя, По их мнению, он позволил своим нереалистичным розовым мечтам об известности и богатстве закрыть факт отсутствия здравого делового смысла.

В течение года Монаган договорился о возврате всех акций, и новый владелец взял под свое руководство рентабельные пиццерии и прилегающую собственность. Большинство кредиторов были обеспокоены этим шагом из опасения, что Монаган объявит о банкротстве, если окажется вне поля зрения финансового контролера. Монаган получил назад всю компанию, но к нему не было доверия со стороны владельцев ресторанов и кредиторов. В своей автобиографии он так вспоминает эти страшные времена: «Я планировал вернуть каждому сто центов на доллар. Но заплатить в то время я не мог ничего». Некоторые кредиторы согласились с его планом, но, удивительное дело, когда-то лояльные владельцы франшиз возбудили антимонопольный иск против его корпорации. Это оказалось самой низкой точкой деловой карьеры Монагана. Он говорил: «Когда мне доставили уведомление, что они подали на меня в суд, я сел за стол и заплакал».

Каким-то образом Монаган нашел в себе внутреннее мужество встретиться с мятежными и сутяжническими владельцами. Он посетил каждое заведение, убеждая каждого, кто соглашался выслушать, что судиться с ним бесполезно: если он уйдет — «Доминоз» — пойдет ко дну, и они — владельцы франшизы — потеряют все, потому что не было ни денег, ни активов, чтобы выплатить им по решению суда. Его речь была отчасти молящей, отчасти деловой, но в течение следующих трех лет все франшизные иски были отозваны. Некоторые владельцы продали свои рестораны назад Монагану по завышенной цене, но в перспективе объединение точек снова под крылышком одной корпорации позволит «Доминоз» пожинать дивиденды в течение многих последующих лет. Первый большой ухаб на дороге он преодолел.

К концу 1972 года Монаган составил окончательный список ошибок, заставивших его почти потерять бизнес. Он говорит: «Мы расширялись слишком быстро и добавляли новые рестораны прежде, чем более молодые заведения твердо вставали на ноги. Мы совершили ошибку, отправив неподготовленных и не имеющих опыта менеджеров управлять новыми ресторанами и мы слишком раздули штаты центрального офиса. Последней, и на мой взгляд, потенциально фатальной ошибкой стало отсутствие хорошей и своевременной финансовой отчетности».

При расширении без обоснованного плана франшизинговая инициатива оказалась еще одной в ряду почти фатальных ошибок. Монаган, казалось, зациклился на повторении одной и той же модели поведения, сначала взлетая слишком высоко, а затем в огне низвергаясь на землю. Со временем он научится принимать более здравые деловые решения. И все же где-то впереди его поджидали новые серьезные ошибки в суждениях, а также судебный процесс по поводу торговой марки, который будет стоить компании миллионы.

Неизменно повторяющейся нотой на протяжении всего болезненного периода реструктурирования были оптимизм Монагана, его уверенность в себе. Он с гордостью дудел в свою дуду, как болельщик, подбадривающий команду к победе: «Я мог видеть, что «Доминоз» только царапнула поверхность своего потенциала, я знал, что мы уже имели лучшие пиццерии в стране — любой из наших конкурентов должен был признать это. О нас не слишком хорошо думали в финансовых кругах, но это поправимо». И он оказался прав.

Привлечение национального внимания и поворот всего бизнеса В 1971 году точка в Ист-Лансинге пережила фантастический объем выпуска пицц в день, продавая на воскресном суперкубке пиццу за 1 долл. Этот ежегодный профессиональный футбольный чемпионат тогда еще не был культовой программой американского телевидения, ритуальным времяпрепровождением, как созерцание вручения премий Академии или представление мисс Америки. Но для мужчин, стремящихся со своими приятелями посмотреть игру, что могло быть вкуснее доставленной им пиццы, а то и двух или трех? Эта одноразовая рекламная кампания привела к продаже 3.500 пицц за день.

В следующем 1972 году Монаган и некоторые из его владельцев построили в Ист-Лансинге специальное заведение, чтобы справиться с ожидаемым спросом во время второй рекламной акции на воскресном суперкубке. В этом заведении установили «Биг Рэд», самую большую хлебопекарную печь в Соединенных Штатах того времени. Компания наняла для обеспечения доставки беспрецедентное число водителей (37). Монаган пригласил одного из руководящих работников «Североамериканской ассоциации пиццы» понаблюдать за безумием заказов. Акция привела к продаже 5.000 пицц за пять часов, объема, достойного Книги рекордов Гиннесса. Приглашенный руководитель написал официальное сообщение для печати, переданное Ассошиэйтед Пресс и ЮПИ. Скоро все в Америке узнали о лавине пицц, обрушившейся на Ист-Лансинг. Но что более важно для Монагана, впервые вся Америка прочитала название «Доминоз пицца».

Эта акция в день суперкубка, произошедшая после всех тех ужасных лет переоценки ценностей, судебных процессов и счетов кредиторов, стала словно инъекцией наркотика для утомленной души Монагана. Он радостно писал о духе товарищества: «Соберите людей с соусом в венах, работающих вместе в ситуации, подобной этой, и вы получите представление изготовителя пиццы о небесах». Для него было радостью оказаться окруженным, наконец, положительно настроенными и заботливыми работниками «Доминоз».

Монаган нанял консультантом на полставки того самого представителя ассоциации пиццы, первым шагом которого стала рекомендация организовать первую встречу всех руководящих работников компании. Ее провели в скромном помещении «Ховард Джонсоне» в Ипсиланти. Через много лет Монаган с иронией вспомнит выбор этой когда-то известной сети мороженого: «Когда я был мальчишкой, «Ховард Джонсоне» был единственным местом по дороге к востоку от Миссисипи, где можно было остановиться и перекусить. Сегодня они почти исчезли. Было время, когда «Доминоз» была единственной сетью доставки пиццы в Америке, и дважды мы вплотную подходили к исчезновению».

На том первом собрании компании Монаган выступил с основным докладом. Главная мысль состояла в передаче менеджерам и владельцам франшиз одного жизненно важного послания: «Доставляйте за 30 минут». Он подчеркнул важность этой временной цели: «Всякий раз, когда в будущем ваши франшизы будут думать обо мне, я хочу, чтобы вы вспоминали меня по моим инициалам TSM (Thomas Steven Monaghan, Томас Стивен Монаган), но в ином порядке — TMS, что означает «тридцатиминутное обслуживание». Он вспоминает, что тогда последовал смех. Но он очень серьезно взялся за проблему скорости доставки и поставил на вид многим заведениям, подразумевая, что не намерен шутить. Именно на этом первом сборище компании каждый понял, что Монаган снова в форме и твердо стоит у руля.

В 1973 году «Доминоз» имела 76 ресторанов в 13 штатах и показала небольшую прибыль. Монаган понял, ему осталось разгрызть только один деловой орех, чтобы его сеть развернулась в национальном масштабе: найти успешную систему франшизинга для замены неудачной модели прошлых лет. Случайно он познакомился с руководящим работником компании «Кёрби вакуум клинер», который предложил успешную программу его компании для запуска новых филиалов — спонсорскую программу, в которой более высокопоставленные менеджеры рекомендовали нижестоящих работников как достойных кандидатов на управление франшизой. Для Монагана это было ключевым решением: «Я решил создать наши собственные спонсорские программы, в которых франшизы поощряли бы своих лучших менеджеров открывать свои собственные новые рестораны «Доминоз». Это давало франшизам двойную выгоду: обеспечивало дополнительный доход и давало им мощный новый инструмент в кадровой работе».

Этой системе развития присущ разумный подход Монагана к вознаграждению хороших работников, которые сами не могли собрать достаточный капитал для внесения авансового платежа за франшизу и могли быть переманены на руководящие должности к конкурентам. Это также удерживало лоялистов в пределах семьи «Доминоз». Лоялистом, истинным патриотом фирмы, считался работник «Доминоз», молитвой которого были слова «TMS — тридцатиминутное обслуживание».

Монаган полагал, что «гарантированная доставка» наиболее важная переменная в умах клиентов, когда они решали, где заказывать пиццу: «Конечно, качество, вкус и цена важны для потребителя. Но, если вы не могли доставить пиццу менее чем за тридцать минут, уже не имело значения, насколько хороша пицца на вкус или какая цена за нее уплачена. Я убежден, успех «Доминоз» опирается на гарантию, что пиццу можно получить дома за менее чем тридцать минут».

Борьба за сохранение названия компании — и удержание франшиз На дворе стоял 1972 год, когда «Доминоз» подала заявление на перерегистрацию уставных документов с целью добавить к названию компании слово «пицца». С тех пор и навеки она будет называться Domino's Pizza, Inc. Монаган отметил этот момент следующей записью: «Никогда больше мне не придется извиняться за то, кем я являюсь — изготовителем пиццы. Я горжусь этим титулом, я горд, что «Доминоз» компания по производству пиццы».

Два года спустя, в 1974 году, когда в «Офишл газетт» Патентного управления США были опубликованы новые списки, корпорация «Амстар», производитель сахара «Домино шугар», подала иск в связи с нарушением ее прав на торговую марку. Сражение за название компании с другой мощной корпорацией станет вторым большим ухабом на пути Монагана в течение пяти лет. Едва впереди на горизонте показалась хоть какая-то прибыль, ему пришлось тратить драгоценное время и деньги, чтобы бороться с тем, что на поверхности казалось смехотворным иском — кто может перепутать розничную сеть пиццерий с пачками сахара на полках магазинов? Визуально не было и капли подобия между знакомой желтой упаковкой сахара и красно-синей картонной коробкой для пиццы. Однако «Амстар» полагала, что за многие годы рекламирования (54 млн. долл. с 1947 года до времени подачи иска) и продаж (примерно 300 млн. долл. в год) она создала названию «Домино» такой положительный актив, что любое сходство торговых марок — даже такого несопоставимого продукта как пицца — представляло ущемление ее законных прав.

По мнению Монагана, в «Амстар» думали, что он постарается уладить дело поскорее. Некоторое время он подумывал изменить название на «Рэд домино». Но расходы на замену каждой вывески, каждой салфетки и каждой ссылки в телефонной книге показались неподъемными. Монаган ломал голову, что же все-таки делать, тем более что у него было две команды юристов с разными мнениями. Наконец он сказал: «Мы не будем переходить на «Рэд домино». Мы будем бороться, чтобы зарегистрировать «Доминоз пицца», и, если мы проиграем, и «Амстар» вчинит нам иск, будем бороться с ними до последнего цента».

В 1976 году, в разгар тяжбы с «Амстар», Монаган уволил своего исполнительного вице-президента, пытавшегося убедить Монагана продать компанию и уйти из нее. Вице-президент с превосходными организаторскими навыками не верил, что рестораны-франшизы максимизируют прибыль корпорации. Он хотел, чтобы все точки «Доминоз» находились в собственности компании. Естественно, когда владельцы франшиз узнали об этой попытке избавиться от них, они обратили свой гнев на Монагана. И вновь ему пришлось иметь дело с мятежом франшизников, и снова яд излился в судебном иске. Владельцы утверждали, что вносили лицензионные платежи за использование названия «Доминоз», которое компания не могла более использовать из-за иска «Амстар» по поводу торговой марки.

Для Монагана схватка с франшизами еще одно огромное препятствие, которое пришлось преодолевать, когда он еще не уладил проблему с торговой маркой. Но проблема франшиз представила собой и новую возможную потерю компании. Поэтому Монаган прыгнул в машину и принялся объезжать всех диссидентов, рассказывая им, что работа будет идти по-старому. Шестью месяцами позже «Доминоз» снова стала одной счастливой семьей, хотя еще и не ведающей, как она сможет юридически законно называть себя. В ноябре 1978 года «Доминоз» открыла свой 200-й ресторан; всего в тот год в сети прибавилось 28 новых точек. Но в 1979 году упала гильотина — судья, занимавшийся разбором дела, постановил: победила «Амстар»; «Домино» навечно запрещалось использовать название «Домино». Монаган подсчитал, что изменение названия обойдется «Доминоз» в 2 миллиона долл.

По мере того, как дело разбиралось в апелляционном суде, компания оказалась в забавном неопределенном положении: она могла сохранять название «Доминоз» в тех штатах, где уже вела бизнес, но рестораны, открывавшиеся в новых штатах, должны были выступать под новым именем — «Пицца дис-пэтч». Через год апелляционный суд отменил решение первого судьи. «Доминоз пицца» могла оставить свое название. Монаган был в полном восторге; он рассказывал: «Я улыбнулся огромной улыбкой, а затем разрыдался. Я обнял Марджи и минут двадцать проплакал. Я был полностью измотан». Монагана преодолел два огромных препятствия, и для него настало время насладиться плодами своих трудов.

Щедрые траты на себя и корпорацию Вступая в 80-е годы, Монаган еще не сформулировал каких-либо планов, что он купит для себя и своей жены, когда все его юридические и франшизные проблемы закончились. Но раз достав бумажник и начав покупать вещи, которые он хотел или о которых мечтал, он пустился в скандальные — иногда показные — материальные приобретения, которым, казалось, не будет конца. Человек, обладавший прикосновением Мидаса в том, что касалось пиццы, захотел иметь все богатства царя Мидаса и даже больше.

Вспомните, что Монаган владел 97 процентами компании. Поэтому, когда в течение 80-х гг. деньги начали стекаться в ее сейфы, миллионы миллионов из них перекочевали на его счет в банке. Он говорил: «Я не мог поверить в денежную реку того десятилетия. Я никогда не имел так много денег, поступающих из всех точек. Я чувствовал, пришло время потратить часть моих нелегко заработанных денег».

И он начал тратить. Он купил за 22 млн. долл. редкий спортивный автомобиль «бугатти» (Bugatti); собрание памятных вещей Фрэнка Ллойда Райта стоимостью в 40 млн. долл., включая «Снежинку» — дом в Плимуте, шт. Мичиган, спроектированный Райтом; витражные окна; мебельный гарнитур для столовой от «Хассер хауз» в Чикаго; 173-футовое судно, названное «Эффект Домино». И затем, в окончательном утверждении «Смотри, мир, чего я добился!», купил мечту каждого мальчишки — бейсбольную команду. В 1983 году он за 53 миллиона долл. купил своих возлюбленных «Детройтских тигров» у их легендарного владельца Джона Фецера. Мальчик-сирота осуществил каждую мечту своей юности, и в финале, который не решились бы написать даже в Голливуде, «Детройтские тигры» выиграли чемпионат мира в 1984 году, всего через год после их приобретения Монаганом.

Любовь и почитание Монаганом Фрэнка Ллойда Райта вылились в строительство здания штаб-квартиры компании в Анн-Арборе, шт. Мичиган, в стиле великого архитектора, умершего в 1959 году. Сначала Монаган предполагал возвести головной офис как более крупную версию незаконченного дома Райта, предназначавшегося для Эдит Рокфеллер Маккормик в 1900 году. Но занимавшийся проектом архитектор Гуннар Бёркиттс указал, что тот дом никогда не предназначался для крупной корпорации.

Построенное здание стало компромиссом, некоей смесью Райта-Бёркиттса, более стройное, чем большинство домов Райта, и более сдержанное, чем предыдущие здания Беркиттса. Монаган почтил память Райта, назвав строение «Домом прерии». Монаганы владели в здании двойным номером, обошедшемся, как говорят, в 2,5 млн. долл. Стены были из африканского красного дерева, полы покрыты кожаными плитками, а сводчатый потолок — золотыми листьями. Комплекс включал рабочую ферму, музеи и центр пантомимы под режиссурой Марселя Марсо. Всего штаб-квартира компании обошлась в более 150 миллионов долл.

Монаган продолжал щедро тратить на себя и корпорацию. В конечном счете он соберет более 150 классических автомобилей стоимостью свыше 150 млн. долл. В Северном Мичигане появится вилла «Домино лодж», куда Монаган и его жена иногда будут приглашать гостей на трехдневные миллионодолларовые загулы; приглашенным будут дарить безделушки от Тиффани. Один строительный проект, задуманный в 80-х годах, так и не был реализован. Это была идея Монагана «Пиццанская падающая башня» — 35-этажный конференц-центр с наклоном на 15 градусов в восточном направлении.

На вопросы обо всех его причудливых выходках Монаган отвечал: «Мне позволительно иметь хобби. То же относится и к моим франшизам. Я думаю, неплохо потрудился, чтобы мои хобби дополняли «Доминоз».

Одержимость Монагана Фрэнком Ллойдом Райтом нельзя объяснить просто неосуществленными юношескими мечтами. Чувства Монагана по отношению к мастеру носили более глубинный характер. Он говорил: «Трудно объяснить, что именно я люблю в архитектуре Райта. Просто от нее появляется хорошее настроение. Иногда она почти вызывает у вас слезы». Многие годы после этого Монаган вынашивал планы закончить незавершенные проекты Райта, но эти планы так и не осуществились.

В атмосфере отчаяния — решение продать компанию В течение 80-х годов многомиллионные приобретения поместили Монагана в центр внимания общественности, что имело два различных последствия: средства массовой информации изображали его как капризного ребенка, попавшего в кондитерскую. Однако общественная реакция на нового миллионера, проявившего так много страсти и понимания в реализации своих мечтаний, была положительной. Все ожидали, что по мере роста состояния Монагана его приобретения будут увеличиваться.

Никто не ожидал, что произошло затем. Монаган прочитал одну книгу, и это изменило его жизнь. Стоял 1989 год, а книга называлась «Просто христианство» английского автора К. С. Льюиса. Глава о гордыне, «великом грехе», стала для Монагана «грубым пробуждением». Внезапно он почувствовал себя в плену своего огромного имущества. Он вспоминает: «Я практически всю ночь пролежал с открытыми глазами и понял, что имел больше гордыни, чем любой другой известный мне человек. Я дал клятву бедности миллионера».

Побуждаемый новообретенной и искренней преданностью Богу, Монаган решил продать свою 97-процентную долю «Доминоз». Если и можно было бы выделить единственное самое ужасное решение как наихудшее, то это, принятое в 1989 году, завоевало бы золотую медаль среди плохих решений всей жизни. Главная причина этой ошибки состояла в том, что в то время, как Монаган пытался выйти из бизнеса пиццы, «Пицца хат» старалась проникнуть в сегмент доставки, становясь прямым конкурентом «Доминоз». Этот кризис стал наивысшим испытанием способности Монагана возрождаться из пепла поражения; этот кризис больше, чем просто ухаб на дороге.

Монаган был уверен, что сможет продать свои акции и получить деньги, которые он хотел инвестировать в католическую благотворительность. Он использовал в качестве агентов наиболее авторитетные на Уолл-стрите фирмы, специализирующиеся на слиянии и приобретении компаний, — «Голдман Сачс» и «Дж. П. Морган». Как он говорил: «Я думал, что они найдут мне покупателя за менее чем два месяца. Я полагал, что за такое время никакого краткосрочного вреда бизнесу «Доминоз» причинено не будет». Следующие два с половиной года оказались бедствием ужасных размеров: продажа так никогда и не материализовалась, а пока это дело тянулось, когда-то прибыльный бизнес начал клониться носом вниз. По словам Монагана, «самой большой причиной, по которой продажа не состоялась, было плохо выбранное время. Прошло всего два года после краха 1987 года, и в то время выкуп акций компаний с привлечением заемных средств особенно не практиковался».

Важно обратить внимание и на некоторые цифры: в 1989 году рыночная доля «Доминоз» в сегменте доставки пиццы составляла 54 процента, а тремя годами позже она решительно понизилась до 16 процентов, потеряв часть «Пицце хат», а также будучи подрезанной умной маркетинговой стратегией «Литтл Сизар», предлагавшей две пиццы по цене одной.

Спокойно дожидаясь продажи, Монаган посвятил свое время филантропической работе в католических благотворительных организациях, оставив компанию под управлением команды своих высших руководителей. Но в его отсутствие «Доминоз» начала спотыкаться. По общему мнению финансовых аналитиков, частичной причиной отсутствия каких-либо предложений было то, что финансы и активы Монагана так перемешались с активами компании, что никакой бухгалтер не мог разобраться и дать реальные цифры, отражающие стоимость компании. Штаб-квартира Райта также оказалась бездонной бочкой. Арендная плата не покрывала закладной.

Эксперты по маркетингу так же указывают, что капитан бросил руль судна и никто не знал, в каком направлении оно шло. Корпоративная команда была не склонна тратить миллионы долларов на продвижение и рекламу, не зная, кем окажется новый покупатель. Монаган сказал: «Все было приостановлено. Многие вещи, которые должны были быть сделаны, не делались, например, перспективное строительство и модернизация. Все в значительной степени остановилось, и не было никакой программы расширения. Наши рядовые сотрудники стали терять веру в «Доминоз».

Борьба с бедствием: закрытие ресторанов и продажа активов В течение следующих двух с половиной лет «Доминоз» носило по неспокойным морям нерешительности в отсутствие собственника. Казалось, что в данный момент его жизни, имея большие кризисы, угрожавшие его богатству и репутации, Монаган мог бы сдаться и выйти из игры. Но он положился на свою вновь обретенную веру и вышел навстречу беде.

Коль скоро никакой продажи не предвиделось, Монагану не оставалось ничего иного, как снова взяться за руль и вернуться на должность главного управляющего. В 1992 году компания столкнулась с техническим дефолтом в виде долгов на сумму почти 200 млн. долл. Второй раз в истории «Доминоз» банки официально выразили сомнение, что компания сможет выжить. Продажи активов сокращали затраты, но большая стоимость банковского обслуживания из-за дефолта препятствовала способности компании оставаться на плаву.

«То, что заставляло меня работать каждый день, было верой, что рано или поздно все переменится к лучшему, — говорит Монаган. — Мне пришлось иметь дело с новой командой управленцев и франшизами, вступившими на тропу войны. Они не верили в систему или в меня. Продажи шли вниз, банки не позволяли ничего предпринимать. Я не мог брать деньги и перемещать их с одного счета на другой».

Его единственным утешением в эти тревожные времена стала бесконечная работа с блокнотами, в которых он строил прогнозы будущих денежных потоков, стараясь рассчитать, когда — через сколько лет — компания сможет снова стать прибыльной. Это ежедневное упражнение стало частью его спасения: «Я записывал различные сценарии всех ключевых индикаторов — средний объем продаж на точку, прибыль на точку, задолженность — все в настоящем времени. Затем проецировал на три месяца, шесть месяцев, на год, два года или пять лет вперед, пока не находил прибыль. Занимаясь этим, я смог жить в сложившейся ситуации, зная, что когда-нибудь компания выберется из убытков. И через какое-то время это действительно произошло и мои прогнозы сбылись».

Цель неохотно вернувшегося главного управляющего была двоякой: реструктурировать компанию и распрощаться со всеми своими личными активами. С болью в душе все игрушки и имущество уходили на рынок за частицу их первоначальной цены. Монаган установил новую систему программного обеспечения, позволявшую получать более совершенные данные по доходности. Новые данные привели к закрытию многих ресторанов компании, не достигавших целевых объемов продаж.

В разгар этого кризиса на «Доминоз» свалился иск одной женщины из Сент-Луиса, покалеченной водителем-курьером «Доминоз». Суд нашел, что стремясь доставить пиццу за менее чем 30 минут, водитель проявил небрежность в вождении. Компенсация составила 78 миллионов долл., и, что более серьезно, «Доминоз» должна была отказаться от своего фирменного лозунга, гарантирующего доставку за менее чем 30 минут.

В ходе реструктуризации Монаган навсегда изменил свою жизнь, отказавшись от большинства многочисленных и невиданных материальных активов, накопленных им. К большому удивлению Америки, нынешний миллиардер лишал себя огромного собранного им состояния. Исчезли вертолет Сикорского S-76, корпоративный реактивный самолет, классические и дорогие автомобили, яхта, «Детройтские тигры», наконец, его возлюбленная коллекция Фрэнка Ллойда Райта. Никогда не ограничивавшийся полумерами, Монаган коротко постриг волосы и объявил миру: «Все во мне было гордыней, начиная с самого детства. Я всегда активно боролся в спортивных состязаниях. Почему? Потому что хотел произвести впечатление на людей. Я делал это не потому, что Бог хотел, чтобы я делал это. Я пришел к выводу, что должен стараться понравиться Богу, а не другим людям».

После пяти лет сокращения затрат и перестраивания компании «Доминоз» достигла устойчивого роста продаж. Монаган сотворил новое чудо, вырвав свою компанию из челюстей поражения.

«Просто не сдавайтесь» В 1998 году Монаган успешно продал компанию за 1 миллиард долл. бостонской фондовой компании «Бэйн капитал», что оставило его с личным состоянием в 900 миллионов долл. В обстановке большой инвестиционной лихорадки экономического бума 90-х годов компания нашла покупателя, и Монаган смог, наконец, уйти с гордостью и прибылью.

Обладая большой суммой денег, он в последующие годы создал множество новых католических организаций, включая организацию корпоративных лидеров-католиков «Легатус»; Центр закона и правосудия имени Томаса Мора; еженедельный домашний католический журнал «Кредо»; юридический институт «Аве Мария»; миссии в Гондурасе для улучшения жизни людей в этой стране. Он никогда в жизни не был так занят и поглощен своим делом.

На вопрос, какой совет он дал бы предпринимателям, переживающим временный спад в своих делах, он ответил: «Просто не сдавайтесь. Продолжайте идти. Делайте расчеты снова и снова. Помечтайте, если это полезно. А затем, построив свои планы, старайтесь достигнуть результатов».

Теперь Том Монаган посвящает все свое время множеству основанных им католических организаций. Он стоит в очереди в аэропортах, подобно любому другому пассажиру эконом-класса, и старается прожить жизнь, служа другим и без гордости. Но компания, которую он создал, с гордостью выделяет 100.000 долл. на приз, присуждаемой ежегодно одной из новых франшиз «Доминоз». Он называется «Премия Томаса С. Монагана за предпринимательство».