Банкирам пригрозили тюрьмой за фальсификат

В России может быть введена уголовная ответственность для руководителей кредитных организаций, уличенных в фальсификации бухгалтерской отчетности. Эксперты опасаются «двойных стандартов».

О том, что фальсификация отчетности является краеугольным камнем всех финансовых преступлений, регуляторы говорили еще в прошлом веке. Действительно, по свидетельству надзорных департаментов ЦБ, часто оказывалось так, что истинное положение дел в неплатежеспособном банке становилось ясно только после прихода в кредитную организацию временной администрации. В то же время сдаваемая в ЦБ отчетность демонстрировала соблюдение всех обязательных нормативов. В то же время наказать за «рисование» было почти невозможно – банк к тому времени уже прочно «лежал», а львиная доля активов была выведена. Институт же персональной ответственности банкиров за совершенные действия начал формироваться только в начале десятилетия, и то слишком медленно. Да и что это за ответственность такая – лишить руководителей права на несколько лет занимать ответственные посты за доведение банка до банкротства? Или, например, отказ во вступлении в банковскую ассоциацию?

Между тем, недостоверная отчетность в одном банке, по словам президента Ассоциации российских банков Гарегина Тосуняна, не лучшим образом сказывается на имидже всего банковского сообщества. «Факты фальсификации, безусловно, отражаются не только на отдельном банке, но и на системе в целом, – заявил он «Ф.». – Мы это видим по многим параметрам. Поэтому я считаю, что с факторами фальсификации, конечно же, надо бороться системным образом. Допустим, у нас были случаи, когда мы вопрос об участии в ассоциации ставили под сомнение, если у организации в этом смысле плохой шлейф.

С другой стороны, угроза непринятия в АРБ вряд ли способна заставить исправиться злостных нарушителей. Поэтому в середине прошлого года было принято принципиальное решение о необходимости введения более жестких санкций к банкирам, которые фальсифицируют отчетность, что не позволяет регулятору в лице ЦБ предотвратить вывод активов и крах всего банка на более ранних стадиях. Разработка соответствующих поправок в законодательство включена в план важнейших мероприятий, необходимых для реализации утвержденных Банком России Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики. Представить готовый законопроект чиновники надзорного ведомства хотят до конца наступившего года.

Баланс – всему голова. В предложенной Банком России редакции уголовная ответственность должна наступать «за внесение в бухгалтерские, иные учетные и отчетные документы, отражающие экономическую деятельность кредитной организации, существенных изменений, искажающих их действительное содержание, ложных сведений, а равно представление неполных либо заведомо ложных сведений в целях сокрытия информации о фактическом финансовом положении кредитной организации».

По мнению юристов, «под статью» могут угодить многие топ-менеджеры банков. «В первую очередь, следует говорить о возможности привлечь к уголовной ответственности именно главного бухгалтера, – полагает Максим Симонов, руководитель налоговой практики консультационной группы «Прайм Эдвайс». – Хотя от ответственности не «застрахован» и руководитель, который, к примеру, давал главному бухгалтеру указание «исказить» отчетность, подписывал соответствующие бухгалтерские документы. Если составлением учетных и отчетных документов, отражающих экономическую деятельность кредитной организации, занимается финансовый директор, то к ответственности может быть привлечен и он. При наличии оснований нельзя также исключать привлечение данных лиц к ответственности вместе – как соучастников».

Вынести приговор в отношении бухгалтера или иного руководителя банка в такой ситуации можно будет, только доказав умысел в искажении данных, – совершенные по неосторожности ошибки в расчетах или отнесении активов или иных показателей к отдельным счетам бухучета и так далее не могут рассматриваться как преступление. «Статья содержит прямое указание на цель виновного – скрыть информацию о фактическом финансовом положении кредитной организации. Наличие такой цели у лица, «искажающего» документы банка, уже само по себе исключает неосторожные искажения (в частности, ошибки)», – заключает Максим Симонов.

Опрошенные юристы отмечают, что к ответственности предлагается привлекать независимо от последствий совершенного проступка и его тяжести. «В данном случае объективная сторона преступления не содержит указания на ущерб (а также его размер), который причинен или может быть причинен государству или третьим лицам в результате таких действий, – отмечает Сергей Калинин, старший юрист налоговой практики юридической фирмы Goltsblat BLP. – Поэтому возникает вопрос о степени общественной опасности такого деяния и, следовательно, об обоснованности включения данного правонарушения в Уголовный кодекс РФ».

Он также обращает внимание, что многие понятия в действующей редакции поправки могут толковаться расширительно. Например, не определено, что такое «иные учетные и отчетные документы, отражающие экономическую деятельность кредитной организации» или «фактическое финансовое положение кредитной организации». Кроме того, предложенная норма не охватывает всех нарушений, которые могут привести к искажению бухгалтерского отчета. Например – когда договор и первичные документы есть, а реальные хозяйственные операции не проводились.

Возможно, именно поэтому банковское сообщество относится к инициативе регулятора скорее настороженно, чем одобрительно. «С одной стороны, я считаю, что за достоверность информации, тем более предоставляемой банками, нужно очень серьезно спрашивать, – говорит Тосунян. – С другой стороны, мне очень не нравится, когда мы уповаем на уголовное преследование. Тем, что мы будем усиливать санкции, переходить в плоскость уголовной ответственности, мы не решим проблему, которая является скорее проблемой квалификации, борьбы с коррупцией и соответствующей неотвратимости наказания».

Законно и неправильно. Возможно, эти формулировки исправят в процессе работы над самим законопроектом. Куда большую опасность представляют другие противоречия, которые могут привести на скамью подсудимых невиновных и оградить от ответственности намеренно искажающих сведения руководителей банков.
В частности, неясно, является ли преступлением формально правильное отражение отдельных операций или средств в отчетности, которые искажают ее суть и дают ложное представление о фактическом финансовом положении кредитной организации? По мнению юриста компании «Адвокат ФРЕММ» Натальи Русаковой, если операция отражена в соответствии с требованиями законодательства о бухгалтерском учете, она не влечет искажения отчетности. Иначе трактует спорную норму Максим Симонов: «Предлагаемая статья установит ответственность за ложное, искаженное содержание документов, а не за несоответствие документов законам и прочим нормативно-правовым актам. Уклон именно на «содержание» (ложное, искаженное, неполное), а не на «форму» (соответствие закону), следует из самой формулировки статьи», – убежден эксперт.

Большинство практикующих бухгалтеров знают сотни и тысячи абсолютно законных способов «исказить» различные проводки и операции. Общеиспользуемые «хитрости» обсуждаются на отраслевых форумах, более «коварные» их авторы предпочитают не раскрывать широкой общественности. Более того, зачастую де-факто искажения отчетности производятся по указанию надзорных органов. Например, с конца 2008-го по 1 июля минувшего года в России действовала специальная либеральная методика оценки реструктурированных и просроченных кредитов: первые вообще не считались просрочками, вторые для расчета резервов признавались оными, только если кредитор не платил больше месяца или двух (для юридических и физических лиц), и т.д. То есть, заключив соглашение о реструктуризации (пусть даже фиктивное), кредитные организации легко могли улучшить формальные показатели. Фактически в течение более полутора лет по отечественным стандартам бухгалтерской отчетности невозможно было оценить реальное состояние российских банков! Такие «искажения» вряд ли сочтут преступлением по предложенной норме, хотя в реальности они опаснее многих других нарушений.

Особенности национального учета. Также, по мнению экспертов, не повлечет уголовного преследования и искажение отчетности по международным стандартам (МСФО): «Такая отчетность не является документом бухгалтерской или налоговой отчетности по законодательству России, – отмечает Сергей Калинин. – Так, контролирующие органы не вправе затребовать такие документы при проведении контрольных мероприятий и, соответственно, не могут привлекать банк к ответственности на основании анализа данных документов. Что касается третьих лиц (потенциальных клиентов, инвесторов и т.п.), то по замыслу законодателя они также должны оценивать финансовое состояние банка по составленной в соответствии с российским законодательством бухгалтерской и налоговой отчетности. Таким образом, искажение отчетности по МСФО будет являться объективной стороной данного преступления только с момента, когда ее составление будет обязательным для кредитных организаций в соответствии с законодательством России».

В итоге после принятия предложенной Банком России статьи Уголовного кодекса РФ большинство крупных финансовых институтов и инвесторов, которые анализируют в первую очередь отчетность по международным стандартам, не будут защищены даже от умышленного искажения объективной информации о состоянии кредитной организации. Даже Михаил Задорнов, возглавляющий крупнейший розничный отечественный банк ВТБ24, не скрывает скептического отношения к российскому бухучету: «Всю свою активность мы мерим международными стандартами... Российская просрочка мало о чем говорит», – убежден он.

Подтверждением этого вывода является ситуация с Банком Москвы: указанный в отчетности по МСФО по итогам первой половины 2009 года объем «частично обесцененных кредитов» превышал половину (!) всего ссудного портфеля кредитной организации, тогда как по российским стандартам она составляла единицы процентов.

Безответственный рейтинг. Справедливости ради следует отметить, что банки «попадут под раздачу» отнюдь не первыми из российских юрлиц. Аналогичная предложенной Банком России норма уже присутствует в действующем Уголовном кодексе РФ и предусматривает ответственность аудиторов, уличенных в умышленном подписании недостоверного отчета. Правда, наказание для них предусмотрено только в том случае, если отчетность была заверена за «мзду»,
а искажение в ней признано опасным. В законе такие случаи квалифицируются как «использование полномочий вопреки задачам своей деятельности и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние причинило существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства». Такой поступок карается вплоть до лишения свободы на срок до трех лет.

В то же время Банк России даже не рассматривает вопрос введения ответственности для других субъектов формирования информации о кредитных организациях – рейтинговых агентств. Между тем, их ошибки обошлись мировой экономике чуть ли не дороже всех. Например, накануне краха печально известный Lehman Brothers оценивался Fitch Ratings как высоконадежный банк. При этом вполне надежным российским банкам международные рейтинговые агентства выставляли заведомо низкие рейтинги. «В течение всего 2009 года они давали совершенно неадекватные оценки всему российскому рынку, которые ничего, кроме улыбки, не вызывали, – констатирует Михаил Задорнов. – Вероятно, после кризиса рейтинговые агентства «страховались», и им была по вкусу такая мрачная картина, нежели более точная оценка проблемных долгов по рынку».

На Западе уже приняли меры для защиты рынка от таких «ошибок»: в конце июля прошлого года Барак Обама подписал закон Додда – Фрэнка, который возлагает на агентства всю полноту ответственности за присваиваемые рейтинги. Аналогичные меры вводят и в Европе. В России же о санкциях против агентств не думают. Более того, их выводы (показатели) рассматриваются как некая непреложная истина о состоянии банков и позволяют последним получать, например, беззалоговые кредиты за счет государственных средств.

С другой стороны, даже у регуляторов должна быть какая-то бесспорная точка отсчета. Не брать же за таковую собственные оценки, сделанные на основе предположительно недостоверной отчетности поднадзорных.